По ту сторону Бездны[СИ] - Алина Борисова

Ужинать не хотелось. Улеглась спать, несмотря на раннее время. На душе было гадко, противно, мерзко. Больно. С зимы не было настолько больно. А ночью мне опять снились елочные игрушки. Шарики, которые так и не купила Елена. И опять, как и каждую ночь в январе, я покупала их за нее. Но она ведь так и не успела выбрать, и я не знала, какой? Какой я должна купить? И хотелось спросить, уточнить…а некого было…

Прошло несколько дней. На практике без Зарьки было скучновато, но ведь я общалась не только с ней. Так что ничего. А вечерами мы были с Машкой.

— А тебя мальчик какой–то спрашивал, — порадовала меня как–то вахтерша.

— Какой мальчик? — непонимающе взглянула на нее. Мальчиков у меня даже в приятелях не водилось. — А точно меня?

— Тебя, тебя. Тебя да Заринку. Он имен–то, правда не знал, но описал очень точно, не перепутать. Так я ему сказала, что Зариночка уехала уже, а ты вечером будешь.

— Да хоть выглядел–то как?

— Да приятный такой мальчик, вежливый. С хвостиком.

С хвостиком? Единственный мальчик с хвостиком, который приходил на ум, ни приятным, ни вежливым мне не показался. А впрочем, поздно. Где сейчас Зарька ему никто не сможет сказать.

Он появился на следующий вечер, подкараулил у входа в общагу.

— Ну здравствуй, Мусик, — не стала делать вид, что его не узнала.

— Для тебя, — холодный взгляд окатил презрением с головы до ног, — светлейший Андрей.

— На светлейшего не тянешь, а вообще, так я рада, что у тебя нормальное имя есть. Искал кого?

— Кого искал — нашел, — усмехнулся мальчишка. Неприятно так. И как вахтерша его милым посчитала?

— Правда?

— Даже не сомневайся. Жаль, подружка твоя сбежала, ну да ее и без меня найдут. А меня — так ты куда больше интересуешь.

— Я почти польщена. Да вот только показалось — дружок у тебя есть. Зачем тебе еще и подружки? — мальчишка вызывал отвращение. Всем этим своим презрением, высокомерностью. Явно давно живущий внутри вампирской морали. Давно не считающий людей ровней. Давно забывший, что сам он — всего лишь человек. — Или уехал он у тебя, и ты решил на сторону сбегать? Смотри, вернется — осерчает.

— Ну ты повыеживайся, сучка, повыеживайся. Недолго осталось.

— А что так?

— Что? Да неприятности у тебя. Ты ж, если подзабыла, Великого оскорбила. Прилюдно. В общественном месте. Более того, ударила. Да при свидетелях. Отказалась требованиям его подчиниться. Подсудное дело, ты не находишь?

— Совсем сбрендил? Я вежливо извинилась за доставленные неудобства и пожала протянутую мне руку. А не подчиниться требованиям вампира невозможно, тебе ли не знать?

— А свидетели у тебя есть? — снова мерзко ухмыльнулся мальчишка. — А у меня найдутся. В любом количестве.

— Боюсь, у тебя не найдется вампира, считающего себя оскорбленным.

— А вампир мне и не понадобится. У меня, знаешь ли, папа — генеральный прокурор, — он сделал паузу, чтобы я прониклась. Смешно. А что ж сразу не президент? Или вообще Владыка? — Так что могу договориться, чтоб тебя не трогали.

— Пра–авда? Как это мило. И что мне это будет стоить?

— Сущий пустяк. Ты заколку мне свою отдаешь — и можешь быть свободна. Она тебе не идет — а мне к костюму подходит.

— Действительно мелочь. Только ты у вампира своего уточни, где ближайший губозакатыватель достать. А заодно — что будет с тем, кто только попробует меня тронуть. У меня, знаешь ли, тоже папа… Верховный Куратор. Существо, конечно, мифическое, да только твой Дорити–как–там-его вряд ли забыл, как летел через Бездну от его пинка. А за меня могут и не так сильно пнуть — не долетит до края–то, прям в Бездну и рухнет.

— Не дерзи, дрянь, не в том положении. Последний раз предлагаю: отдаешь заколку — и я забываю, как вы с подружкой чуть машину мне не помяли. Ну а нет — так я предупредил. За оскорбление вампира можно и человеческого статуса лишиться.

— Вот если попробуешь меня тронуть — считай, ты его оскорбил. И лишишься ты в этом случае не только статуса, но и жизни. Я тоже предупредила.

Обогнула его и пошла в общагу. Зла была, как все подонки Бездны. Он что, совсем ненормальный? Угрожать мне, шантажировать — и все ради заколки? Приглянувшийся ему вещички, истиной ценности которой он и близко не знает?

Насчет угроз — не поверила ни на секунду. Зарвавшийся щенок со съехавшей крышей!

А утром меня арестовали.

Глава 6. Казнь

Тюрьму помню плохо. Нет, помню, конечно, могла б я что забывать, но как–то…частями, что ли. И при очень плохом освещении. Камера. Одиночная, наверно. Или я в ней была одна. Пол, стены, потолок. Окно. Как водится в тюрьме — маленькое, высоко и зарешечено. Зато видно небо. Стол, кровать, постель. Да, постель была, помню. Она показалась мне не слишком мягкой…не слишком чистой…но она была. Лампа на потолке. Она закрыта толстым плафоном мутного стекла и дает не слишком много света. Или это у меня в голове все мутится от страха так, что свет в глазах меркнет?

Сижу. Очень долго сижу на кровати и смотрю в стену. Не верю. Не могу поверить, потому, что — этого просто не может быть.

Наконец за мной приходят, отводят в другую комнату. Стол, стул, стул. Человек. Бумаги на столе. Вопросы. Правда ли, что меня зовут так–то? Правда. Правда ли, что тогда и там я встретила тех? Да. Нет, погодите. В машине сидели два человека. Они были в модных костюмах вампироманов, но выглядели, как люди. Ощущались, как люди. Вы хотите, чтоб я поверил, что вы невменяемы и не отличаете людей от вампиров? Этим хотите оправдаться? Вам это не поможет. Но мне не в чем оправдываться. Тот, кто впоследствии оказался вампиром, предложил нас подвезти, мы вежливо отказались и уехали на автобусе. Вежливо? Да у меня тут показания двадцати свидетелей, что вы не только кричали на Великого, не выбирая выражений, но и ударили его по руке и даже плюнули ему в лицо! Это ложь! Кто может это подтвердить? Незнаю… Зарина…но она уехала… Кстати, Зарина. Зарина Агирова, верно? Еще одна обвиняемая по этому делу. Подозреваемая. С таким количеством улик? Не смешите, это просто формальность. Так куда она уехала? Я не знаю, мне не сказали. Кто? Сериэнта Аллесана ир го тэ Рэи. Она дала моей подруге работу, спросите у нее. Кстати, она же вам подтвердит, что я никогда не вела себя с вампирами подобным образом. Полагаю, ее слово будет стоить больше, чем слова двадцати человеческих свидетелей. Мало того, что вы оскорбляете вампиров, так вы еще и людей ни во что не ставите? И вы правда полагаете, что кто–то станет обращаться к Великой Основательнице нашего города по такому вопиющему, позорнейшему поводу?! Да еще с просьбой опровергнуть обвинения другого вампира?! Да ваше поведение действительно за гранью разумного. Разве меня обвиняет вампир? Не ваше дело, кто вас обвиняет! Вы обвиняетесь в тягчайшем преступлении, фактически — в государственной измене! И у вас хватает наглости прикрываться именем самой уважаемой и почитаемой в нашем городе вампирши? Вы правда думали, что от того, что вы знаете это имя, с вас снимут обвинения? Боюсь, они слишком тяжелые. Ваша вина уже практически доказана, суд состоится в ближайшие дни. Увести. Спросите Сериэнту! Не вам указывать мне, что делать. Прощайте. Спросите Сериэнту! Спросите!